Что-то пробило написать про свою единственную по жизни Собаку. На фотке — я, 11 лет. Рядом — моя Нора (Норка, если ласково), ей 4 месяца. То есть мы там примерно одного возраста…

Норку я купил на Чекурильнике за 3 рубля. Тетка хотела 5, утверждая, что это — чистопородная немецкая овчарка самых голубых кровей… У меня было только 3, торговались чуть не до закрытия рынка… Да и не чистопородная она была, конечно. Спина огненно-рыжая, грудь-лапы — белые, а пятак — смешной, розовый. В этот розовый пятак я влюбился с первого взгляда…

Росли вместе, душа в душу. Она, понятно — быстрее, чем я. Сначала я над ней покровительствовал (примерно год), потом — она надо мной (примерно 5 лет). Потом — уравнялись…

О ее покровительстве, как это выглядело. Жили мы в небольшом частном домике в Кенгарагсе. А кто знает, в 70-е годы это был самый хулиганистый район Риги. Гуляю я 12-13-летний по району со своей Норкой. Норка — само благодушие, всем «улыбается», пушистый рыжий хвост — колечком. С виду — совершенно «плюшевая», можно погладить, за ушком почесать…

И тут какие-нибудь «суровые пацаны» из подворотни: «Эй, шкет, гони 20 копеек?..» Картина маслом: моя «плюшевая» Норка замирает, напрягается, я вижу, как у нее на загривке поднимается шерсть… И если кто-нибудь из подвортни делает шаг в мою сторону — стремительный прыжок навстречу и такой громкий «клац» стальными зубами перед самым лицом агрессора — так, чтобы тот почувствовал горячее дыхание зверя…

А несмотря на внешнюю «плюшевость», и невысокий рост (для классической овчарки) зверь-то она был — серьезный. Жилистая, мышцы железные, шея — шире головы (ошейник стягивала лапами при желании). Через полутораметровый забор прыгала, не касаясь. Таких, наверное, в старину охотники брали с собой на медведя.

В общем, после такого «клац» вопрос о 20 копейках становился не актуальным. И ведь — умница! Никогда не кусала «суровых пацанов», понимала, что они — тоже дети, хоть и постарше меня и подурнее… И никто этому ее никогда не учил. Сама как-то соображала.

…А потом мы гуляем дальше, Собака — снова «плюшевая», игривая, хвост колечком, всем улыбается… Мячик еще мы с собой брали — на пустыре в футбол поиграть. Я пинаю, она догоняет, приносит и кладет под удар. Если поймает на лету в прыжке — радуется страшно. Скачет вокруг меня с мячом в пасти — показывает, какая она молодец!..

КАК МЫ ДРУГ ДРУГА ДРЕССИРОВАЛИ

В тот год, когда появилась Норка, в журнале «Наука и жизнь» начали печатать серию статей по дрессуре собак. Мы этот журнал выписывали. Ну и понятно, я принялся воспитывать юную псину по «науке». И жизни. Ученица попалась сообразительная, к тому же ей занятия понравились. Буквально за неделю мы прошли программу «первого курса» — «стоять», «сидеть», «лежать», «к ноге», «место», «голос», «дай лапу»…

А потом застопорилось… Как только я начинал урок, моя школьница независимо от команды четко и последовательно выполняла весь известный ей набор: вставала, садилась, ложилась, подходила «к ноге», давала лапу и гавкала. На этом она считала занятие оконченным и тащила свой любимый мяч: Хозяин, а теперь в фубольчик, да? Так дрессировка собаки и окончилась. Зато началась дрессировка меня…

Я был ребенком, так сказать, «книжным». Как-то школьный физрук Эдуард Сергеевич (как сейчас помню имя гада) при всем классе меня зло высмеял: Алексеев, ты бегаешь, как беременная черепаха, на турнике висишь, как сосиска, мускулатура у тебя — воробьиная… Девочки смеялись… Ой, как меня это заело!

Короче, начал я каждое утро со своей Норкой бегать 1,5 км до пустыря, а там — качать пресс на скамейке, подтягиваться на перекладине для выбивания ковров и совершать разные приседания-отжимания. Пока я производил свои экзерсисы, Норка методично обшаривала территорию пустыря, имея целью загнать местных котов на единственное там дерево. Когда все коты были аккуратно рассажены по веткам, у нас начинался футбол. Мрачные коты выступали в качестве болельщиков.

Кстати, свой мячик Норка всегда тащила сама. Один раз она его забыла и вспомнила уже на пол дороги. Раздался крик души, несчастная собака уселась на тротуар с убитым видом — я забы-ы-ыла мячик! Пришлось возвращаться…

Через месяц мне это самоистязание надоело. Ноябрь, холодрыга… Вставать на час раньше, куда-то бежать… Лени-и-иво! Я попытался филонить. Не тут то было! Ровно в 6 утра под окном (а Норка жила во дворе в сарайчике) начинал звенеть «биологический будильник» — такое веселое «тяв-тяв». Если через пять минут я не выходил, «тяв-тяв» сменялось на взволнованное «гав-гав». Если я и далее пытался заглушить «будильник», засунув голову под подушку, раздавалось трагическое «вау-у ау-у-у» — что случилось, где ты, Хозяин?!

Ну, кто ж такое выдержит? Приходилось вставать, чертыхаясь натягивать кеды и бежать и в дождь, и в снег — пофиг. Но если случалось, что я заболевал, она всегда чувствовала. И не звала.

…На весеннем зачете по физкультуре я подтянулся 13 раз, отжался раз 70 и пробежал 3 км вторым (первым пришел главный спортсмен класса). Физрук охренел и тут же предложил мне записаться в его легкоатлетическую секцию. Я ответил, что занимаюсь с личным тренером по индивидуальной программе. 🙂

Поверьте, друзья, с этим «личным тренером» я занимался 11 лет (!), пока не ушел в армию. Правда, в последние годы мы бежали неторопливо и не всех котов загоняли на дерево. Но футбол был всегда.

И сколько же раз по жизни я поминал добрым словом своего «тренера». В армии, где бегал марш-броски с хорошим запасом «дыхалки». В горах где лазил с двухпудовым рюкзаком, не особо напрягаясь. Занимаясь боксом и зная, что в третьем раунде мой противник устанет, а я только разогреюсь. Да и сейчас, в свои 56 я могу запросто открутить сотню верст на велике, а потом еще раз 5 подтянуться…

Хороший у меня был тренер, повезло…

КАК НАС СТАЛО 11

Где-то на третьем году жизни моя Норка захотела детей. Нет, на прогулках с Хозяином разным «приставалам» она строго показывала зубы — белые крепкие. Но по ночам я слышал во дворе такое тихое нежное призывное «вяк-вяк, вяк-вяк». В нашем районе псы жили в каждом дворе — здоровые, «сурьезные». Как им удавалось слезать с цепи — загадка. Но каждую ночь к моей Норке приходили гости.

Днем я закапывал тоннели под забором, а наутро они появлялись снова. Бывало, идя в школу, я наблюдал удирающую задницу какого-нибудь кудлатого барбоса. Моя Норка, услышав стук двери, сама подгоняла кавалера, кусая на бегу за задние лапы. Хитрюга прикидывалась «грозным сторожем», который защищает дом от вторжения.

А после Нового года моя поджарая спортсменка резко стала попрек себя шире — такой круглый мячик на лапах, мы ее называли «бомбоськой». И как сейчас помню: прихожу из школы 23 февраля (мужской праздник), заглядываю в собачий домик и вижу: сидит моя похудевшая «бомбоська», а рядом — четыре щенка. Четыре! Мы с сестрой поскакали за молоком.

Прилетаем, варим овсянку, несем в сарай… сидит довольная «бомбоська», а рядом — ШЕСТЬ щенят! Мы — к телефону-автомату звонить маме в поликлинику, она у нас — врач… Возвращаемся, а щенят уже — ВОСЕМЬ! Думаете, все? Когда с работы прибежала мама, щенят было ДЕВЯТЬ! Не вру, чтоб мне лопнуть! Одна поменьше, поизящнее — девочка. Остальные восемь — мордастые пацаны с толстенными лапами…

Пришел сосед-собачник поглядеть на чудо. Строго сказал, что столько собака не выкормит никогда, надо оставить троих, а остальных — утопить. В противном случае подохнут все, включая суку…

И вы думаете, мы послушали соседа? Черта с два! Мы устроили семейный марафон по выкармливанию этой стаи. Я стал на районе оптовым покупателем молока, овсянки, гречки, манки и говяжьих костей — носил пудами. В магазине мне продавали без очереди, знали, куда тороплюсь.

Особенно трудно было первые две недели. Прикиньте, каждые 2-3 часа днем и ночью варить кашки, разливать по бутылочкам, кормить из сосок эту писклявую банду… Конвейер… До обеда кормит мама (она специально перешла во вторую смену), после — мы с сестренкой, прибежав из школы. Ночью — по очереди. Потом стало легче. Пять раз в сутки варишь таз еды, и эта прорва уже сама ее трескает.

Таки мы их выкормили! Всех! Когда в начале апреля наш питомник выходил на весеннее солнышко погулять — у ворот собиралась толпа. Картина была редкая по эмоциональной насыщенности. «Мимими», как сейчас говорят, зашкаливало.

Спросите, куда мы их дели? Продали по десятке каждого! Причем всех щенков «забронировали» задолго до раздачи — уж очень были хороши. А мы еще и капризничали — оценивали, в правильные ли руки отдаем. Вот «бизнес» наш вышел сомнительным. Мама потом подсчитала, что на прокорм «товара» ушло денег примерно в три раза больше, чем мы за него выручили.

Но не в деньгах же счастье, правда?

На фотке: на руках у меня — четверо, а под ногами колбасят еще столько же, плюс один. Нам тут — три недели…