«Милая моя Родина! Омут, Чир, камыши. Здесь предки мои похоронены И детские годы мои».

Когда к человеку приходит старость, ему кажется, что жизнь промелькнула одним мгновеньем. Вот и я, дожив до 90 лет, так считала. Но подумав, поняла, что дорога моей жизни была длинной, она состояла из пяти отрезков: довоенное детство, война, учеба, работа, пенсия.

Моя Родина

Родилась я 31 октября 1928 года в небольшом хуторе Ростовской области. Малая моя Родина! У каждого человека она есть, но не всем приходится жить там, где родился. Но где бы ты ни жил, душа просит побывать там.

Побывала на родине и я, вместе с мужем и дочкой. Умерли люди, которые там жили когда-то. Добрые, трудолюбивые, не было пьяниц, бездельников, драк. Но самое страшное − умер хутор. Вместо домов остались одни фундаменты. Я так горестно рыдала, увидев запустение, что даже дочка с мужем заплакали.

Когда-то здесь кипела жизнь. Здесь речка Чир, за речкой − левады (сады).

Каждое время года здесь было прекрасно

Зимой, при луне, блестел наст на сугробах. В окнах светились огоньки, из труб прямым столбом поднимался дым. Если кто-то шел в одном конце хутора, то скрип шагов слышали в другом конце. Зимняя картина напоминала сказку.

А весна еще прекраснее: за речкой цвели деревья в левадах, земля покрыта весенними цветами. После зимы у детей не хватало витаминов, и мы искали их. Выкапывали корешки «букланки», «козелки», «купыри». Но самыми любимыми «витаминами» были сережки вербы и тополя, мы их называли «титушки». Наламывали охапки веток и поглощали «титушки». После таких «витаминов» не было ни отравлений, ни расстройства желудка. Да мы никогда не болели, у нас в хуторе даже врача не было. В станице, в четырех километрах от хутора, был фельдшер. Но ни дети, ни взрослые, насколько я помню, к нему не обращались.

Лето приносило свои радости – мы целыми днями в жару сидели в речке, прыгали с высокого яра в омут. Я раз прыгнула и так долго выныривала, что чуть не задохнулась. Видно, омут был очень глубокий. Без головных уборов целый день бегали на солнце, и ни у кого не было солнечных ударов. Все лето ходили босиком, подошва ног становилась грубая, как кирза. Довоенные годы были самыми счастливыми в моей жизни.

Детство

Нас с раннего детства приучали к труду: пасли домашний скот, ухаживали за огородом, помогали заготавливать корм скоту на зиму. С 13 лет дети уже работали в колхозе, пололи зерновые культуры. Нас никто не заставлял. Мы видели перед собой пример родителей, которые всегда трудились. Нас, детей одного возраста, было в то время человек 15, а сейчас осталось двое. Причина смерти − онкология.

Война

Наше счастливое детство закончилось с началом войны. Теперь мы работали наравне со взрослыми, даже ночью при свете луны веяли зерно, возили на ссыпку с тока и с домашним хозяйством помогали.

Пережили оккупацию. На протяжении всей войны летом работали в колхозе, а в сентябре шли учиться в школу. Учебников было мало, не на чем было писать и нечем. Находили старые книги и на них писали, из бузины делали чернила. Но никогда никто не говорил, что не выучил урок. Учителя строго следили за посещаемостью.

Зимой, когда были сильные морозы, многим не в чем было ходить в школу. Меня выручал старый плед, я заворачивалась в него с головы до ног.

Однажды весной дружно таял снег и с полей хлынули потоки воды в Чир. Я шла из школы. Перебрела поток по пояс и еще два километра шла до дома в мокрой одежде. Мы ходили в школу в станицу, в 4 км от хутора.

Учеба

После школы поступила в Новочеркасский учительский институт. Это было в 1946 году. Только кончилась война, поэтому было много трудностей: в общежитии холодно, хлеб давали по карточкам, одеты были кое-как. Провожая меня в институт, мне купили кустарные тапочки и чулки, перешили два маминых старых платья. И еще носила старый, залатанный на локтях, жакет. А у моего одноклассника, пока он сдавал экзамены, порвались тапочки и он ходил босиком. Но в те тяжелые времена никто не смеялся над таким конфузом. Мы не знали «хвостов» и трудились на совесть. Но молодость, несмотря на трудности, брала свое.

Каждую субботу в общежитии были танцы в холодном зале, горела тусклая лампочка, в углу хрипел старый проигрыватель и мы танцевали. В институт в этот год поступило много девушек и парней, которые прошли войну, и они нас опекали.

В первую неделю мне отрезали косы, сделали модную прическу, одели чье-то красивое платье и сфотографировали. Я послала фото родителям. Они были в восторге от моего «городского облика», сделали большой портрет и повесили в самом видном месте.

Я не помню, как мы питались. Мы не готовили пищу: ничего не было и не на чем было готовить. Питались всухомятку, после мне пришлось несколько лет лечить желудок.

Учительский институт давал незаконченное высшее образование, поэтому пришлось поступать заочно в Ростовский университет. По окончании университета вышла замуж за студента. И вот начался мой рабочий отрезок пути.

Работа

Тоже было нелегко. Работала, была семья, училась заочно, читала лекции в кинотеатре перед началом кино, читала лекции на предприятиях. И все успевала, и везде был успех. Сказалась трудовая закалка, привитая с детства. Отработала около 40 лет на одном месте. Имела грамоты за хорошую работу, получила звание «ветеран труда», медаль за работу в тылу. Сейчас я уже более 30 лет на пенсии. Имели с мужем дачу. Соседи по даче удивлялись, что мы так трудились. Наша дача считалась образцовой: все грядки, дорожки разбиты по веревочке, нигде нет ни одного сорняка. Потом удивлялись, что мы до глубокой старости работали на даче. Мы с мужем выросли в сельской местности, поэтому с детства любили землю. Сейчас я живу с дочерью и внуком.

Хотелось бы еще раз побывать на моей малой родине, но усталое сердце не выдержит запустения когда-то цветущего хутора.

Итог

Я прожила длинную жизнь. Может быть, в жизни что-то делала не так, но никогда никому не делала подлости, не испытывала чувства зависти; была хорошей дочерью, помогала родителям, каждый год навещала их в отпуске; была хорошей женой, с мужем прожили 55 лет, он умер 15 лет назад; хорошей матерью и бабушкой; помогала людям, испытывая радость при этом. Теряла близких − это самое большое мое горе.

У старости много проблем. Но, главное, я живу, вижу, мыслю. Я живу по принципу: если мне сегодня не хуже, чем вчера − уже хорошо. У меня хватает сил помогать семье: приготовлю обед, делаю мелкий ремонт одежды. Свою старость я считаю счастливой, потому что живу с родными, которые любят меня и заботятся обо мне.

Анна Кузьминична Журба, г. Волгодонск, Ростовская область