— рассказывает про свою невестку шестидесятилетняя Светлана Васильевна, — как поедят они с сыном отдельно от меня за кухонным столом, так и навалят грязных тарелок в мойку, мол, разгребай свекровь…

У Светланы Васильевны старший сын женился давно — уже десять лет как. Живет сейчас с женой и семилетней дочкой в другом конце города в своей, между прочим, однокомнатной квартире.

Зато младший, тридцатилетний Виталик, так за всю свою жизнь от мамы и не уехал. Но ладно бы жил с ней и помогал — это еще можно понять.

А то ведь, в его понимании, жизнь под маминым крылом это: «Мама, принеси мне суп и второе в комнату! Мама, когда будешь обувь свою мыть, мою тоже помой! Мама, у меня в комнате ты давно пыль не протирала! Мама, где моя одежда, почему не поглажена?! Почему джинсы не постираны?!»… Только просьбы — помощи никакой!

Долго терпела эти запросы сына заботливая мать, утешая себя мысленно: «Эх.. разбаловала я младшего сына на свою голову… Да и как не разбаловать, не справилась ведь я одна с пацаном — муж мой рано меня покинул — умер от инфаркта… Хорошо еще старшего к жизни приучил…». Выполняла его просьбы, не спорила, потакала его желаниям…

Но в один прекрасный день, когда Виталик с утра наорал на мать, за то, что, видите ли, его лиловая рубашка, в которой он ходит на работу не постирана, при всем при этом на вешалке висело еще как минимум пять других рубашек, Светлана Васильевна вышла из себя: «Хватит! С этого дня ничего больше для тебя делать не буду! Надоело!..

Тридцатилетний мужик, а ведешь себя как маленький ребенок! Или делай все сам или ищи себе жену, которая за тебя будет стирать, убирать, готовить и прочее… Меня больше не беспокой своими просьбами!..». Виталик опешил тогда от таких слов — обычно мягкая мать до этого старалась не спорить с сыном, а не то, что повышать на него голос.

И правда — как Светлана Васильевна сказала, так свои слова и сдержала — ничего с этого дня не делала для Виталика: ни стирала вещи сына, ни готовила ему, ни гладила. Уборку тоже в его комнате перестала делать… Комната уже вся пылью покрылась — стол, пол, мебель остальная, как будто за прошедшие два месяца там целых два года прошло…

Но упрямый Витали продолжал жить, приговаривая: «И без матери справлюсь, пойду только шаурму куплю возле метро, чтобы с голоду ноги не протянуть…». Питался он чем попало, в комнате не убирался, стирал одежду в стиралке, но гладил потом так, что пару раз начальник на работе делал ему замечания: «

А ты чего, Виталий, специально рубашку измял, чтобы на совещание не ходить?..». Прошло уже почти полгода, как мучавшегося от такой самостоятельной жизни сына постигла еще одна напасть — отравился он как-то вечером проглоченной с голода шаурмой, да так, что аж затемпературил и весь унитаз ночью рвотой испачкал: «Все достало уже…жениться надо…».

Как ни странно поженился… Уже через три месяца после той истории с отравлением… Выбор его пал на двадцативосьмилетнюю коллегу Лилю из юридического управления с работы Виталика. Ох и стервозный характер у нее был — словно у принцессы какой! Лицом она выдалась конечно не фотомодель, но фигурка стройная, ножки длинные.

Провстречались они правда немного, но Виталий то ли по неопытности, то ли глядя на свою мать, думал тогда, что раз жена будет с ним жить, то и в хозяйстве на нее можно во всем положиться — оденет, обует, накормит и спать уложит… Как же он тогда ошибался!..

Едва появившись в квартире Светланы Васильевны — а жить молодоженам было негде, — невестка сразу показала себя не с лучшей стороны: «Да тут не грязно, высохнет…» — махнула Лиля рукой на большую грязную лужу воды вперемешку с комками земли, которая, растекаясь, становилась все больше, захватывая новые участки ламината в коридоре Светланы Васильевны.

Непрактичная в чистоте, она оказалась непрактична во всем: Пыталась готовить еду, но испортила почти все кастрюли и сковородки — пригорало так, что отодрать потом слой копоти даже металлической щеткой было невозможно. Посуду за собой никогда не мыла.

Гладить одежду тоже ни разу не гладила: «Я специально такую одежду беру, которую гладить не надо, зачем мне напрягаться?», — говорила она Светлане Васильевне очередную скороговорку про её потрепанный вид, будто у подзаборной девки.

Виталик тогда смотрел на все это и был потрясен: «Я думал, мне жена сейчас будет заместо матери, а оказался я в дураках — все сам так и делаю, как раньше.

Только еще жена достает своими просьбами…». Лиля и правда не любила появляться лишний раз при свекрови и частенько дергала мужа по пустякам: «Сок мне с холодильника принеси, а то мама у тебя там на кухне… Я тут доела эти бутерброды — отнеси блюдце с чашкой и в мойку закинь…». О помощи свекрови от невестки даже речи не было — одни только хлопоты.

Светлана Васильевна тогда смотрела на этот беспечный и потребительский образ жизни невестки и сына, и думала: «Я когда-нибудь не выдержу…Это чем-то закончится…». И закончилось. На выходные по обыкновению, невестка пошла на кухню набрать еды из холодильника и увидев, что холодильник абсолютно пуст, заявилась в комнату к свекрови: «А вы что, ничего не готовили?! Виталик голодный лежит, да и есть хочу…».

Светлана Васильевна тогда заболела и лежала с высокой температурой на кровати уже третий день. И за эти почти три дня только пустой холодильник заставил зайти к ней в комнату невестку, и то — не для того чтобы узнать, почему свекровь не показывается, все ли у нее в порядке, а чтобы спросить, почему ничего не приготовлено!

Сделала она тогда вид, что не так ей тяжело и сказала: «Я приболела, Лиля. Готовьте сами». Но ни Лиля, ни Виталик и не думали матери помогать, а не то, что приготовить себе сами. Заказали суши с доставкой и все это схомячили у себя в комнате, даже мать не угостив: «Она все равно такое не ест».

Когда кое-как Светлана Васильевна выздоровела, сама еле добиравшись во время болезни к холодильнику, чтобы себе чая сделать с медом, она сразу зашла в комнату сына с невесткой и сказала: «Вот, что мои дорогие, я это терпела. А теперь все! Хватит!.. Если вы и впредь так жить будете — съезжайте с квартиры, вы у меня живете, а не я у вас!

Либо вы тут живете и сами за собой ухаживаете и все по дому делаете, а также мне помогаете, либо прошу с вещами на выход!..».

С выпученными глазами тогда посмотрели на Светлану Васильевну Виталик с Лилей. А когда она вышла, сказав: «С завтрашнего дня не увижу результатов — послезавтра вас тут не должно быть!», Тогда уж и Лиля забегала, засуетилась — не хотела она обратно к своим родителям в дальнее Подмосковье возвращаться, где помимо родителей в однушке еще больная бабушка и младшая сестра-школьница.

Наготовила она тогда по рецептам из интернета блюд — суп фасолевый, пюре картофельное, котлеты, салат из овощей. Постирала в тот же день все, взяла доску у свекрови — погладила с утра, как высохло белье. Пол нымыла и в комнате и в коридоре, даже к Светлане Васильевне зашла в комнату: «Я, мама, полы помыть решила… Вам помыть?». И там тоже помыла начисто, стараясь усердно.

Теперь вот уже три месяца прошло, как они так и живут — Лиля по хозяйству суетится, помогает свекрови. С этой ролью свыклась, вроде как даже с охотой домашними делами занимается. Виталик нехотя, но тоже что-то делает. А что поделать — хочешь жить, умей вертеться…

Источник