Новичок был тот ещё. Выше всех на две головы, рыжий и с фингалом.
— Ти-ха, седьмой «А», ти-ха! Познакомьтесь с новым учеником. Зовут его… Э…Арно Педер. Он приехал к нам из Пярну.
Класс взорвался. Смеялась даже выпендрёжная красотка Наташка.
— Ти-ха! Что это вы? Нормальная эстонская фамилия. Тагиров, чего ты заливаешься?
— Пидар! Из города Пёрну!
После урока новенький без слов заехал Марату в репу. Вспышка осветила длинный школьный коридор и короткий жизненный путь.
— Ты чё?
— За пидара, козёл. Щас урою, жидёнок.
— Я татарин.
— Всё равно чурка.
— Блин, кто бы говорил, курат сраный!
— Я русский, сука, понял?
Растаскивали их за ноги. Рыжие и чёрные вихры торчали одинаково. Кровь и сопли перемешались, скрепив братский русскоязычный союз.

***

— Ваша школа претендует на первое место в Таллине. Однако плохо состояние дисциплины. Эти ваши, из девятого «А», Педер и Тагиров, забросали консерваторию горящими пластмассовыми кусочками.
— Дымовушками.
— Да. Сорвали концерт. Жаловался сам товарищ Вадер. На его внучку Наташу напали прямо в школе, хватали за… Это… Грудиновые мышцы и яйгодицу!
— Зажимали.
— Не надо мне переводить! Я достаточно хорошо знаю русскую языку, курат! Ваша … Это… Ваша дваяйца хотела украсть пиво из магазина.
— Двоица. Хотя и ваш вариант подходит. Давайте пройдём по школе, посмотрим кабинеты после ремонта.
Поперёк красивого стенда «Наши отличники» кривым синим фломастером было начертано «Натажка песда». Директор крякнул и прикрыл вопиющую безграмотность спиной.
— Давайте пройдём в кабинет химии. Отлично оборудован!
— Да, ваша новая учительница. Лайне э-э…
— Лайне Лембитовна. Самая молодая кандидат наук в республике, а решила работать в школе.
— Мы не будем помешать занятиям?
— Не беспокойтесь, уроки давно кончились.

***

Кабинет сиял чистотой и холодным блеском реторт. Директор кивал, соглашаясь с восторгами инспектора, напряженно прислушиваясь при этом к ритмичным звукам из лаборантской. Вдруг он рванулся и распахнул дверь.
— Бл…дь! Педер!
Победно пламенели рыжие вихры. Безостановочно качалась веснушчатая жопа. Надежда эстонской науки Лайне Лембитовна Каземаа с повисшими на ухе очками и с задранной до лопаток юбкой елозила розовыми сосками по столу, повизгивая при этом совсем непедагогично.

***

— Всё-таки эстонское пиво в Союзе — лучшее. Четыре года как в лётном учусь, а всё скучаю.
— Наслаждайся. Недолго осталось — границу с Нового года закроют. Союз вон уже закрыли. Слушай, а где Арно? С девятого класса о нём не слышал, после того, как его за химичку исключили.
— Ну, он же в Минское военно-политическое поступил. Чтобы в армии не служить.
— Марат, что за бред? Где логика — пойти в офицеры, чтобы в армии не служить?
— Аркашка и логика — вещи несовместимые, как одновременные минет и курение. Куда ему в институт? Он вечернюю школу еле закончил. А в училище его на руках понесли, потому что эстонец. Как думаешь, много эстонцев среди вояк? А так бы в армию загремел.
— Млять! Человек пошел служить двадцать пять лет, чтобы не служить два года. Как?
— Каком кверху. Я письмо вчера получил — выперли его в июне из училища. За месяц до выпуска. Поспорил на коньяк, идиот, что трахнет бабу у боевого знамени. Пишет, что выгнали не за аморалку и не за нарушение устава караульной службы, а за то, что елду знаменем вытер. Так что жди, дослужит солдатом до приказа и вернется скоро в Таллин.

***

В министерстве полиции возникла неслабая паника, когда ввалился двухметровый рыжий субъект в форме русского оккупанта и потребовал взять его на работу. Доказывая при этом на посконном русском языке, что он чистокровный эстонец.
Молодая республика очень нуждалась в национальных кадрах.
В первое же патрулирование его машину подрезал какой-то хам и помчал к выезду из города. Арно, вопя что-то про эстонских тормозных придурков, высунулся из окна и начал палить из Макарова как учили — пятнадцать выстрелов мимо. Последняя пуля запасного магазина оказалась предупредительной и разнесла хаму башку.
Хама разыскивали уже полгода за четыре убийства.
Все газеты вышли с Аркашкиной рожей на первой полосе и заголовком «Славный сын гордой страны».

***

— Господин министр полиции, но ведь у его отдела лучший показатель раскрываемости.
— Естественно. Восемьдесят процентов преступников — русскоязычные. Он с ними как-то договаривается. Возможно, он вообще все эти преступления сам организует, а потом сам раскрывает.
— Но где логика?
— Какая логика! Вы видели его рожу? А этот ужасный акцент? Какой он эстонец? Когда ему вручали орден, он ущипнул за задницу министра обороны госпожу Кыйк!
— Да, это ужасное нарушение субординации!
— Какая, курат, субординация! Старая кошелка не была такой счастливой, даже когда нас принимали в НАТО! А эта идиотская табличка на двери: «Отдел расследования убийств полицейского департамента города Тталлинна»? Мол, если теперь пишутся две буквы «н», то пусть и «т» две будет. А шесть проституток из «Олимпии» на конспиративной квартире!
— Согласно рапорту, он собирал показания по делу об убийстве…
— Показания! С голых шлюх! Они ему всё показали, ничего не скрыли! Мандавошек он с них собирал! Выход один — перевести его подальше от столицы. Разумеется, с повышением.

***

Падение российского боевого самолета в лесу под Нарвой вызвало громкий резонанс, ноту протеста и обращение в Евросоюз с просьбой защитить маленькую республику от охреневшего от имперских амбиций соседа. Первым к месту аварии поспел начальник Нарвского департамента полиции полковник Арно Педер.
Когда кипящий благородным гневом заместитель министра обороны во главе толпы европейских журналистов ввалился в кабинет начальника департамента полиции, на него упала национальная эстонская болезнь «тормозной столбняк».
Стол был уставлен полупустыми бутылками пятидесятиградусной «Виру Валге» и светлого «Саку Ылу». На стульях и под столом спал в полуголом виде женский персонал департамента полиции в полном составе — от уборщицы до начальницы полиции нравов.
В центре стола сидели, обнявшись за плечи, расхристанный полковник эстонской полиции и перебинтованный майор русской авиации. Рыжие и чёрные вихры торчали одинаково.
— Марат, братка! Млять, ну кто ж так в гости приезжает! Не мог поездом, что ли?
Заместитель министра снялся с ручника и завизжал:
— Как вам не стыдно! Вы же эстонец, курат!
Литровая бутылка с гудением разрезала воздух и впечаталась в околыш генеральской фуражки.
— Я русский, сука, понял?

Аркашка сейчас работает начальником охраны в маленьком питерском банке.

© Максютов Тимур

Источник