Жили у Бабуси… И действительно, звали её Бабуся. Потому что поседела рано, лет в двадцать. Мужа у неё в солдаты забрали, а через полгода он и погиб. За одну ночь она белой, как лунь, стала. Когда по селу ходила, седая в платочке черном, дети её и прозвали “Бабусей”. Так и приклеилось.
Хозяйство она твёрдо держала. Коровы две было, поросята, куры. Сад, огород, клумбы с цветами перед домом. Когда успевала только? А уж готовила — слов нет. Но с мужиками не сходилась. Пробовали: подкатывали, ухаживали, даже сватались. Всем отворот дала. Сурово так посмотрит, платочек поправит, да уйдёт. Вроде не делал ничего плохого, а только сразу совестно становилось.
Так и жила одна, Бабуся наша. Поехала в район как-то, по делам, вроде. Или на рынок молоко с творогом отвозила. Только вернулась не одна: с двумя пацанами, лет по пять, не больше. Один белобрысый, Максим, другой тёмненький, Сергей. Соседки насели, давай выпытывать, откуда детей взяла. Говорит, у цыганки отбила, она их попрошайничать учила. И правда, на третий день заявились в село цыгане. Да только не дали Бабусю в обиду. Мужики с вилами вышли, так больше мы цыган не видели.
Ну отмыла Бабуся ребятишек, приодела. Уж не знаю как, но через председателя документы им сделала. Что, вроде как, её это дети. Так и стали поживать.
Ох и шкодами пацаны оказались! Все сады облазили, каверзы всему селу делали. Больше не обидные, а смешные. Наказать, вроде, надо, а сам так и лыбишься. Заразы эдакие. Вышло, что за эти проделки прозвали их Гусями. Один значит Белый, блондин который. Другой Серый, от Сергея, вроде как, сократили.
Так и жили. Бабуся их как родных растила. Наказывала, не без того, но души в них не чаяла. Ясное дело, помогали им. Свои же. Ну и ругали, когда шалили особенно сильно. Мы ж тут ваших новомодных веяний не знаем, всяких там ювенальных штучек. У нас просто: шалишь, получи крапивой по попе. Или хворостиной. Смотря, что под руку попадется. Но не сильно, только, чтобы запомнили.
Помню, начитались они какой-то книжки, охламоны. Решили эти Гуси сбежать в Африку. То ли негров спасать, то ли на пирамиды посмотреть. Не помню уже. А в район у нас только автобус ходит, два раза в день. Вот залезли они в него, забились под сиденье. Даже не дышали, чтобы их не нашли. Да только водителем тогда дядька Мазаев работал. А у него на “зайцев” нюх. Выловил он Гусей, за ухи, да так и привёл Бабусе обратно. Не сложилась у них карьера путешественников.
Другой раз, пошли рыбачить. Вытащили здоровенную щуку. Они у нас ох как идут на мотыля! Достали из воды, а Серый возьми да сунь ей в рот палец. А она закусила и не отпускает. Крику было! Так они вдвоём её и тащили в село: впереди Серый, голову несёт с пальцем зажатым, слезами обливается. Сзади Белый, хвост тащит да орёт пуще брата, что ему не дали что-нибудь в пасть сунуть. Ничего, ветеринар наш, Емелин, палец освободил, зелёнкой полил, через неделю уже зажило. А щуку Бабуся приготовила, да Емелину отнесла, в благодарность.
Ещё помню, Колобков, агроном, шёл себе по дорожке, никого не трогал. Тут раз! И в яму провалился. Хорошо хоть не глубокая была, по пояс. А на ближайшем дереве Гуси от обиды завывают. Они, значит, на слонопотамов ловушку делали, а попался Колобков. Ох и гонял он их по селу! Потом они ему весь огород пропалывали, в качестве трудотерапии. Это ж надо, на тропинке от коровников к пруду яму копать. Каждый ведь на селе знает, что слонопотамы у нас за дальним выгоном водятся.
Вот такая история. Жили у Бабуси два веселых Гуся. Один Серый, другой Белый, два весёлых Гуся. Выросли уже, братцы-акробатцы. Женились. Один зоотехник, другой председателем стал. Бабуся внучат-гусят нянчит. А живут по-прежнему, одним домом. И дружнее их даже в районе нет. Будете у нас в Кудыкине, обязательно зайдите на чай. Они гостям всегда рады.
Автор: Александр «Котобус» Горбов
