Домодедово, раннее утро, зал вылета, кафе на втором этаже. За соседним столиком брутальный красавчик с мальчиком лет пяти. Мальчик едва слышно что-то шепчет, наклоняясь к тарелке. Папашин рев заставляет меня вздрогнуть:
— Куда в туалет??! Куда в туалет?? Я тебя спрашивал 5 минут назад — ты что сказал?? Ты что мне сказал, я тебя спрашиваю? Ссысь в штаны теперь, давай, в туалет ему!!!
Я внимательно смотрю на отца. Он орет так, что брызжет слюна, орет долго и матом, краснеет и сжимает кулаки. Мальчик становится пунцовым и еще ниже наклоняет голову.
Я тихо говорю:
— Дети этого возраста еще не могут предсказать, когда они захотят в туалет.
Отец свирепо смотрит на меня, я на него. Через секунду он бросает мальчику — «Пошли!!» и уводит так и не поднявшего голову сына из кафе.
* * *
Тель-Авив, полдень, набережная, толпы народа. Я расслабленно иду, собираясь купить мороженое. Вдруг слышу — крики, у парапета, огораживающего пляж, собирается небольшая толпа. Я заглядываю вниз. На дорожке возле раздевалок стоит жуткий мужской крик, надрывный:
— Отойди от меня! Отойди от меня, я с-сказал!! Я тебе что сказал — ты не понимаешь?? Ты сейчас получишь у меня!! Иди рядом!! Отойди!!
Мужик в трусах и шлепанцах орет, трясясь и подскакивая, на девочку лет пяти. По-русски. Девочка испуганно стоит перед ним, втягивая голову в плечи. Я ничего не понимаю. Люди на набережной тоже. Он двигается вперед, девочка семенит рядом. Крик, совершенно ненормальный, надрывный, агрессивный, продолжается.
«Отойди, я сказал! Иди рядом! Ты не слышишь! Ты не понимаешь что ли?? Тебе врезать что ли?!!»
Лица девочки не видно, ее голова втянута в плечи. К нему подходит женщина, трогает за плечо. Он отскакивает. «Еще раз крикните — позову полицию», — говорит она. «Пшла нах!! — орет мужик. — Это мой ребенок!!»
Но крик замолкает и они уходят — он размашисто и нервно, девочка торопливо рядом. Мне дико стыдно за то, что все это происходит по-русски. Толпа разноцветных иностранцев шепчется и переглядывается.
* * *
Домодедово, ночь, зал прилета, паспортный контроль. Очередь. Дети изнывают от ожидания. Мальчик лет пяти прыгает — из очереди — и обратно в очередь, к маме поближе.
В какой-то момент она с силой дергает его за руку так, что он отлетает в сторону и назад.
— Я тебе что сказала??? — голосит мать. — Стой спокойно!! Еще раз шевельнешься- я тебя сдам в милицию! Тебя заберут!! Сейчас я им скажу, что ты плохо себя ведешь!!
Мальчик испуганно озирается на проходящего мимо пограничника и стоит как вкопанный какое-то время.
«Отойди, я сказал! Иди рядом! Ты не слышишь! Ты не понимаешь что ли?? Тебе врезать что ли?!!»
Лица девочки не видно, ее голова втянута в плечи. К нему подходит женщина, трогает за плечо. Он отскакивает. «Еще раз крикните — позову полицию», — говорит она. «Пшла нах!! — орет мужик. — Это мой ребенок!!»
Но крик замолкает и они уходят — он размашисто и нервно, девочка торопливо рядом. Мне дико стыдно за то, что все это происходит по-русски. Толпа разноцветных иностранцев шепчется и переглядывается.
* * *
Домодедово, ночь, зал прилета, паспортный контроль. Очередь. Дети изнывают от ожидания. Мальчик лет пяти прыгает — из очереди — и обратно в очередь, к маме поближе.
В какой-то момент она с силой дергает его за руку так, что он отлетает в сторону и назад.
— Я тебе что сказала??? — голосит мать. — Стой спокойно!! Еще раз шевельнешься- я тебя сдам в милицию! Тебя заберут!! Сейчас я им скажу, что ты плохо себя ведешь!!
Мальчик испуганно озирается на проходящего мимо пограничника и стоит как вкопанный какое-то время.
Спустя 5 минут в соседней очереди раздается вопль. Вопит хрупкая, красивая, хорошо одетая блондинка, непрерывно дергая за руку своего сына, совсем маленького, лет 3-4-х:
— Ты устал??? ты устал???? Ты домой хочешь?? А я, по-твоему, не хочу?? Я тебя спрашиваю?? Ответь мне — я, по-твоему, не хочу??? Тебе не стыдно?? Я не устала?? Где я тебе возьму домой?? Он устал, а мама не устала!!!
Она вопит, брызгая слюной и тряся своего сына, каждый раз при рывке стараясь его развернуть к себе лицом. Мальчик втягивает голову в плечи и старается не встречаться с ней глазами.
* * *
Вы читаете пособия по женским оргазмам и по тому, как поймать и удержать мужика. Почитайте хоть что-нибудь про детскую психологию. Про то, как уметь утешать ребенка, а не пугать его до энуреза и заикания. Про то, что такое психологическое и эмоциональное насилие. Про то, как запуганные дети учатся навсегда подавлять свои потребности, и это значит, что у них, выросших, внутри блуждает огромный объем агрессии. Про то, как эти выросшие дети на приеме у психолога плачут, вспоминая вас, ненавидя вас, ощущая свое бессилие перед вами, уже состарившимися.
Прочитайте про возрастные нормы. Про то, что маленькие дети не знают, когда они захотят в туалет — предлагать им «»ссать в штаны» в публичном месте, громко- это навсегда вбить в голову ощущение стыда и унижения. Про то, что здоровый пятилетний мальчик в норме не может стоять спокойно- ему надо вертеться и двигаться. И девочке тоже.
Про то, что 4-х летка не знает, что такое «долго», что такое«полчаса», что такое «паспортный контроль», он может ощущать только,что именно он внезапно стал виноват в том, что мама устала и что ему,малышу, в таком случае самому устать — почему-то стыдно. Что девочка ни в пять, ни в 35 не способна одновременно выполнить команды «отойди» и «иди рядом», выкрикнутые чокнутым отцом.
Вы предлагаете ребенку испытать стыд, вину и унижение в экстремальной для него ситуации — вместо поддержки, утешения и помощи. Вы, взрослые сукины дети, в этот момент усыновляетесь и удочеряетесь к своим детям — они видят, что взрослые — это не вы, потому что взрослый справляется, а вы не справляетесь.
И тогда ваши дети пытаются с трех лет вести себя по-взрослому с вами, чтобы вас, такого хрупкого и не владеющего собой, не разозлить, не напугать и не расстроить. Вы угрожаете своему ребенку, угрожаете побоями, милицией, детдомом, — вы, тот, от которого он ожидает защиты. Родители — это не те, которые защищают. Это — те, которые накажут и подставят, когда и так плохо.
Вы орете, когда ощущаете бессилие, усталость, раздражение и гнев. В этот момент ваш ребенок ощущает парализующий страх, стыд, вину и беспомощность. Кроме этого, он не сможет научиться, как это — поддержать и помочь, пожалеть, утешить и успокоить, позаботиться и быть внимательным. Он вырастает в такого же родителя и партнера, не знающего, как помочь своему ребенку или близкому, но умеет угрожать, пугать, ругать, стыдить и винить.
Я не знаю, когда иссякнут поколения полу-чокнутых агрессивных отцов и истеричных, крикливых, дергающих своих детей по каждому поводу матерей. Поверьте мне — даже если все эти описанные мною реальные персонажи где-то там внутри любят своих детей, их выросшим детям будет очень тяжело в это поверить.
Автор: Юлия Рублёва
Источник