Мир, особенно его просвещенная часть, всеми частями тела ратует за здравую экологию, снижение выбросов в атмосферу и новые источники энергии. Если ездить — то только на безопасных электромобилях, которые в рядах стран уже в следующем десятилетии законодательно станут основным видом транспорта. И закономерно никому нет дела до 4-летнего мальчика Дорсена, который гарантировано не доживет до этого счастливого часа. Потому что его убьет тяжелейший труд на шахте по добыче кобальта — металла, без которого невозможна технологическая революция.

Токсичная красная пыль выжигает глаза и отравляет легкие, за пару месяцев труда на кобальтовой шахте кожа покрывается язвами, нот средств индивидуальной защиты для юных тружеников не существует. А зачем? Зачем боссам беспокоиться о здоровье тысяч детишек, которые вряд ли доживут до совершеннолетия, ведь они начинают добывать кобальт уже с 4-летнего возраста и медленно умирают год за годом? В Демократической Республике Конго сосредоточено 60% всех мировых запасов ценнейшего сырья и оно должно быть добыто в кратчайшие сроки — любой приемлемой ценой.

Для примерно 40 000 детей слова западных новаторов и прогрессивных мыслителей о чистой энергии, безопасном мире и дешевых технологиях не значат ничего. За свой тяжкий труд они получают плату, которой хватит только на скудное питание, но не на лечение. Все эти африканские детишки умрут молодыми, потому что крупные компании, производители электроники и передовых гаджетов, нуждаются не просто в кобальте, а в дешевом сырье. Значит, владельцы шахт должны на чем-то экономить и нетрудно понять, на чем именно.

Если аккумулятор смартфона содержит всего 10 грамм кобальта, то мощная батарея электромобиля — целых 15 кг. В мировых масштабах речь идет о миллионах тонн и чтобы добывать такой объем сырья с минимальными затратами, человечество остро нуждалось в некоей лазейке среди им же придуманных правил. Она легко нашлась: в истерзанной войнами Демократической Республике Конго почти все население поставлено на грань выживания, поэтому работа в шахте с 4-летнего возраста — своего рода льгота, а не наказание. Здесь трудятся целыми семьями и когда взрослый погибает от болезней и усталости, его место занимает ребенок.

Ни птиц, ни животных,ни рыбы в водоемах, а если съесть местные овощи, можно схлопотать диарею. Кобальт — вещество, которое в прошлом веке стало основой «грязной бомбы», а ныне его токсичная пыль провоцирует развитие особой формы пневмонии у шахтеров. Никто не знает, вернее, не хочет знать статистику о смертности среди детей в Конго. Международные организации исправно жертвуют по несколько миллионов долларов на здравоохранение в год, но чиновники брезгуют приехать и проверить, куда тратятся эти деньги.

Международная организация труда ООН назвала добычу кобальта «худшей из существующих форм эксплуатации детского труда на планете». Строго говоря, этим детям бессмысленно помогать — они живут в местности, где концентрация всех видов тяжелых металлов в почве превышена в 4-5- раз. Пачка лекарств или даже полное лечение в стационаре просто отсрочат их смерть, чтобы изменить ситуацию, нужны реформы по всей цепочке добычи и использования кобальта. Но акции IT-гигантов стабильно растут и ни одна из 16-ти основных компаний по поставке кобальта на азиатские заводы по производству аккумуляторов не спешит беспокоить боссов ужасающими деталями условий добычи основы их благополучия.

Компания Tesla, один из ведущих производителей электромобилей, анонсировала планы по выпуску 500 000 машин в год, что означает необходимость в 7,8 тыс. тонн кобальта. Аккумуляторы и компактные батареи стоят в мультикоптерах, всей носимой электронике, множестве устройств «Интернета вещей» и, по сути, являются основой благополучия современной цивилизации. И за все это нужно заплатить цену в несколько десятков тысяч жизней африканских детишек, которые и так обречены на смерть от голода и междоусобиц. Выбор давно сделан.

Источник