Правда, она не рассказывала Сашке, что его отец был застрелен шальной пулей, которая могла попасть в такого же мальчугана как сын. Какой-то алкаш в момент очередной «бытовухи» вытащил из шкафа ружье, застрелил в упор жену, а потом открыл окно и, периодически прикладываясь к горлышку «роднульки», начал пьяную пальбу по живым мишеням во дворе.

Прибывшая опергруппа быстро нашла участкового, прячущегося от пуль за углом дома, совместно решалось, как разбираться с ситуацией. Неожиданно, несмотря на предупреждение жильцов, открылась дверь соседнего с дебоширом подъезда, оттуда выкатился мальчуган и побежал детскими шажками к площадке. Вадим, недолго думая, рванул, матерясь, ему наперерез и поймал пулю, которая должна была прервать толком и не начавшуюся жизнь мальчонки.

Алкоголика скрутили, надавали по почкам, посадили. Аня осталась с годовалым сыном одна.

Что делать дальше она не знала. Правда, когда она, рыдая, уткнулась отцу покойного мужа в плечо, то он, хмуря кустистые брови, сказал: «Дочка, не бойся, одну мы тебя не оставим. Ты смотри за Сашкой, мы присмотрим за тобой».

Сашка, несмотря на «безотцовщину», рос спокойным, смышленым ребенком. Бывали детские драки во дворе, шалости в садике, но и соседи, и воспитатели, понимая ситуацию Ани, на мальчика не ругались.

— Мам, а кто раздувает звезды? – однажды серьезно спросил он ее, когда она укладывала его спать. Перед сном он не любил слушать сказки, считая себя уже взрослым для этого. Он засыпал, глазея на звездное небо за окном, разглядывая причудливые рисунки, образованные созвездиями, улыбаясь, когда звезды ему подмигивали.

— Сынуль, как это кто? – слегка опешила Аня, — никто не задувает. А чего ты спросил?

— Моей звездочки сегодня не видно. А вчера, позавчера, позапозапоза….. в общем, всегда она видна была. Наверное, она погасла, надо раздуть как костер, а то умрет… — грустно произнес Саня, глядя на маму сонными глазенками.

— Родной мой, она не погасла, она просто легла спать, а завтра проснется, — придумала Аня, — так что, давай-ка и ты баиньки.

Саня вздохнул, повернулся к стенке и, уже засыпая, пробормотал:

— Спокойной ночи, мамуль….

С утра Анюта завезла Сашку в садик и поехала на работу. Как всегда беготня, заявки, разрывающийся телефон, злые и нетерпеливые водители – обычные будни логиста, оператора по заявкам.

После обеда коллега позвала Аню к телефону.

— Там тебе из садика звонят… — растерянно пробормотала она, уставившись на Аню.

— Анна Владимировна, голубушка, — затараторила воспитательница Сани, — беда! Сашеньку машина сбила, увезли в «тройку», он за мячом на дорогу выскочил, я даже заметить не успела….

Трубка с громким стуком ударилась о пол. Аня в панике заметалась по кабинету, потом, схватив сумку и кофту, кинулась к выходу.

Сердце выпрыгивало из груди от страха, кровь билась в висках, все ускоряя ритм. Аня всю дорогу кричала на водителей, не уступающих ей дорогу. Они орали вслед что-то ругательное, но ей было не до этого.

Самое интересное, что слез не было – грудь от испуга сжало так, что плакать было невозможно.

Аня вбежала в приемный покой третьей больницы и рванулась к регистратуре. После минут пяти нерасторопных поисков, седая, ворчливая регистраторша нашла данные Саши. По коридору отделения реанимации Аня неслась так, что сломала каблук, но, не обращая на это внимания, заковыляла дальше, пока ее не ухватил за плечи высокий врач в белом халате и в маске.

— Девушка, вы куда? Тут реанимация, вы понимаете?

— Сын… у меня здесь сын… Сашенька… — пытаясь отдышаться и глотая слова, затараторила Аня.

— Возраст? Пять? К нему нельзя, он… его спасают, девушка.

— Как!? От чего!? – схватила врача за лацкан халата Анюта.

— Множественные переломы, серьезная черепно-мозговая травма, возможны повреждения внутренних органов. Мне, наверное, не стоит об этом сейчас говорить, но… как вас зовут? Аня? Давайте без иллюзий, Аня. Мы за него боремся. У вас есть с кем тут побыть? Звоните, зовите. Держитесь. – врач мягко сжал плечо девушки и быстрым шагом направился в палату, над входом в которую тускло горела красная лампа.
Отец Вадима примчался в больницу через пятнадцать минут после звонка Ани. Они просидели в обнимку на скамье в коридоре до вечера – она ревела, наконец-то дав волю слезам, он ее успокаивал, гладя по голове и шепча теплые слова надежды.

Первое, что увидел Саша, приоткрыв глаза – это небо. Огромное, звездное небо. Звезды были так близко, что до них, казалось можно дотронуться.

Повернув голову, он обнаружил, что лежит в густой, мягкой и сочной траве. Саня услышал тихие шаги, и перед ним вдруг вырос высокий силуэт.
— Ну здравствуй, сын. – услышал мальчик тихий, но уверенный голос. Он видел отца только на фотографиях, но, приглядевшись, подскочил как ошпаренный и бросился мужчине на шею.

— Папка! Папочка! Я так ждал тебя! Ты вернулся! Ура! – затараторил Саня, размазывая по щекам счастливые слезы.

— Сашкин, я, к сожалению, не вернулся, но зато ты у меня в гостях, — грустно улыбнулся Вадим, обнимая ребенка, — ну что, пойдем, научу тебя раздувать звезды.

Взявшись за руки они пошли по мягкой траве к горизонту. Небесные светила заливали все вокруг теплым, нежным сиянием, тишина, казалось, звенела от их лучей.

Когда звезды стали так близко, что их можно было взять в ладони, Вадим остановился и показал сыну на темное пятно на небосводе.
— Видишь, Сашкин, вон она, твоя звездочка. Дуй, родной, дуй изо всех сил, и она разгорится.

Саня втянул в себя полную грудь воздуха и, целясь в свою звезду и сложив губы трубочкой, резко выдохнул, так что аж заболели легкие. Звезда начала медленно разгораться. Вначале она горела тусклым, ярким светом. Потом начала желтеть, а после вспыхнула так, что смотреть на нее уже было больно. Саня зажмурился.

— Пульс! Доктор, пошел пульс! – сквозь глухой шум услышал он женский голос. Приоткрыв веки, он обнаружил, что его звезда все еще ярко сияет, только ее от него отделяют какие-то люди в белой одежде и в масках. Ничего не понимая, он опять зажмурился и провалился в неожиданно наступившую в его голове темноту.

Ане разрешили зайти к сыну только через несколько часов после операции.

— Анна, три минуты. И не давайте ему говорить – он пока еще очень слаб. – Сказал ей тот же врач, который поймал ее в коридоре.

Сашка лежал в огромной кровати, весь перебинтованный. Увидев Аню, он слабо ей улыбнулся, а когда она подошла к нему, он тихо, но уверенно прошептал:

— Мамочка… Мамуля… Теперь я знаю, кто раздувает звезды. Это мой папа.

Источник