Случилось это в Кузбассе в 197**году. Еще молодым специалистом определили его в бригаду к пожилому прожженному шахтеру Митричу. Ничего особенного в его бригаде не было, кроме одного. Как-то во время смены, подрубили они крысиное гнездо. Крысу маму и всех крысенышей сразу поубивало, кроме одного. Митрич его выходил — кормил молоком из блюдца, когда тот по молодости прихварывал, растворял ему антибиотики в молоке.

После такой усиленной заботы на хорошем питании крысенок окреп, вырос и превратился в большего упитанного крыса по имени Ерёма. Ерёма прижился в бригаде, имел собственный паек, любил сало и свежий хлеб, и обедал по часам со всей бригадой.

Работали они на старой, еще довоенной, шахте, выбирая уголь почти у центра Земли. Однажды случилось во время смены ЧП — рванули пары метана, штольня почти на всем протяжении обвалилась, завалив проход метров на 200 вместе с шахтой подъемника. Нескольких горняков раздавило, как мух, остальные успели отскочить в глубь штольни.

Пришли в себя, стали подсчитывать шансы. Воздух просачивается, но из воды и запасов пищи на шесть человек только полфляги воды и три бутерброда, которые Митричу на обед положила жена. Спасателям для того, чтобы добраться до шахтеров понадобится не меньше месяца. В лучшем случае (не забывайте — 70-е годы, из всей спасательной техники — экскаватор и лопаты с отбойниками).

Все приуныли. Вдруг в темноте показались два крысиных глаза — Ерёма.

Посветили на него фонариком — крыс лежит на спине и машет лапками в сторону завала. Потом перевернулся, пробежал немного, опять на спину и машет. И так раза три. Зовет, что ли, — предположил один из горняков.

Делать-то нечего — пошли за ним.

Крыс, поняв, что люди идут за ним, более не переворачивался, залез на завал и исчез в щели. Шахтеры за ним. Сверху завала осталась щель, размером в аккурат, чтобы протиснуться самому габаритному.

Протиснулись. Метров через пять смотрят, взрывом покорежило стену штольни и открылся боковой проход. Залезли туда. В полный рост не встать, но на четвереньках можно. Крыс дождался пока последний шахтер не залезет в проход, и побежал дальше. Шестеро шахтеров на четвереньках — за ним. Проползли какое-то расстояние и уперлись в стену.

Эх, Ерёма, в тупик завел — резюмировал Митрич. Кто-то из шахтеров посоветовал переименовать его в Сусанина.

Давай назад, — приказал Митрич, еле перевернулся в штольне и пополз назад. Тут Ерёма прыгнул и вцепился в штанину Митрича, прокусив брезентовую материю и икру Митрича до крови. Так и висит на нем, задними лапами упирается. Митрич орет от боли. Но Ерёма его не выпускает.

А ведь он нам говорит — долбить надо, — догадался один из горняков, подполз к тупику и стал добить его молотком, оказавшимся при нем. Как только молоток стал вгрызаться в породу, Ерёма тут же отпустил Митрича и прилег рядом. Двоих самых худосочных отправили назад за инструментом и уже через час, сменяя друг друга, стали долбить породу. Отколотые пласты оттаскивали к завалу.

Как долго долбили, и сколько метров прошли никто не помнит. Когда сели аккумуляторы — долбили в темноте. Вымотались так, что работали как машины — без эмоций, на автомате.

Поэтому, когда молоток, прорубив породу, улетел в пустоту, никто не удивился, ни обрадовался.

Когда их, потрепанных, истощенных, но живых подняли на поверхность из соседней, заброшенной шахты, оказалось, что они продолбили шестьдесят метров за две недели, в то время как спасатели не могли до конца расчистить от обломков обвалившуюся шахту, которая еще два раза обваливалась, вынуждая начинать расчистку по новой.

А Ерёму Митрич забрал домой и с тех пор до самой своей крысиной смерти Ерёма жил в индивидуальном доме и каждое утро жена Митрича лично меняла ему воду в поилке, сало и хлеб на все самое свежее.

Похоронили Ерёму в сделанном специально по этому случаю шахтеров из той бригады ящике из ценной породы дерева, а на могиле поставили крошечный гранитный камень с единственной надписью «Ерёме от 25 человек» (именно столько людей проживало на тот момент в семьях спасенной шестерки горняков).

Этот камень стоит там до сих пор.

Источник