Поделиться ссылкой:
– Николай Максимович, когда я была в Академии, мне попалась одна ваша воспитанница, которая забрала документы и уходила. Почему уходят ваши дети?
– Ну они не мои, во-первых, а их родителей; а во-вторых, уходят потому, что, например, получила двойку, не смогла пересдать или услышала все-таки педагога, что не надо уже больше продолжать обучаться этой профессии.
Дело в том, что – и я много раз я говорил об этом, – мы берем «кота в мешке». Любой ребенок, которого принимают в музыкальное училище или в спорт или в балет, – принимают много детей для того, чтобы из огромного количества детей найти по-настоящему людей способных для этой профессии. И очень часто в пубертатный период «маленькая кошечка» превращается в «слона». Иногда самая высокая девочка или самый высокий, нескладный мальчик превращаются в «лебедя» и в «принца». Ну вот бывает такое, к сожалению, и как сыграет генетика, не может спрогнозировать никто. Рассказы о том, что «посмотрите на маму, посмотрите на папу» – детский лепет на лужайке, это все три процента от того, что может произойти. Все остальное – это внезапность.
– Вы как-то готовите детей к такому повороту?
– Это не мы должны готовить, это должны готовить родители. А мы что делаем: у нас есть моменты, когда мы проводим контрольные уроки или полугодовые экзамены, где их предупреждают о том, что это может быть последние полгода их обучения в школе. И так было всегда, это не мной придумано, это было и когда я был маленький.
Что было хорошо для училища, когда я был ребенком? Отчисляли раз и навсегда. По нынешнему законодательству – мы же ратифицировали очень много европейских и мировых законов, которым Россия следует, и следует неукоснительно, особенно все, что касается прав детей и прав на образование… Здесь надо отметить, что у нас это соблюдается настолько серьезно, что я не посоветую никому бодаться с родителями, потому что, как правило, они всегда подкованы. Особенно чем бездарнее ребенок, тем они больше знают своих прав.
Когда я учился, если нам ставили два, у нас не было ни пересдач, ни пересмотров – до свидания, дверь захлопывалась в секунду. И училище несло ответственность за то, куда дальше пойдет ребенок. Сейчас законы так написаны, что кого-либо отчислить – очень-очень сложно. Потому, когда мы принимаем решение поставить двойку, мы так долго и обдуманно к этому подходим, обсуждаем это много раз, что вы даже себе не представляете.
И когда у вас два – это, к сожалению, большой и серьезный приговор, потому что мы это обдумали и все не просто так, как было в Советском Союзе – поставили и забыли. Потому что мы знаем, что будут две пересдачи, что будет обязательно нытье, жалобы, мольбы, звонки от всех знакомых и друзей, родители начинают искать всех, кого возможно, и писать во все инстанции. Очень мало вменяемых родителей, кому с самого начала объясняешь и тебя слышат.
Когда я слышу фразу «дайте шанс», меня передергивает. Какой шанс? Вы своему ребенку не даете шанс ни на будущую жизнь, ни на нормальное образование, потому что все равно, как бы мы ни старались, – балет в этом заведении является основным предметом и он забирает огромное количество сил и внимания ребенка.
На это тяжело смотреть, если вы думаете, что я будучи опытным артистом, руководителем не один год, смотрю на это как доктор… нет. Я понимаю, что сейчас это большие переживания для ребенка, но поверьте, я знаю стопроцентно, что пройдет время и может быть какое-то сожаление у него останется, но и это пройдет.
У нас есть одна девочка, у которой повышается давление, когда она начинает танцевать, ей становится очень плохо, она падает в обмороки. И надо сказать, что сам ребенок не очень хочет танцевать, потому что ей плохо все время. Ее мама все время кричит, что она притворяется. Ей доктора говорят, ей делали уже не одно обследование, доктора объясняют, что у ребенка такая особенность, ну не ее это профессия по здоровью, и девочка сама не хочет, она устала от того, что ей все время неважно, а мама ни в какую. Это трагедия.