Мышь некогда, любя святыню,
Оставила прелестный мир,
Ушла в глубокую пустыню,
Засевшись вся в голландский сыр.
© М.Ломоносов.

Встречается среди людей одно довольно распространённое состояние натуры (я намеренно не говорю — души), которое, хоть и не вошло в перечень психических болезней, всё же достойно самого пристального рассмотрения. Оно в большей степени вредит окружающим, нежели его носителю, но критика самого обладателя к этому состоянию отсутствует полностью — всё как при настоящем душевном расстройстве. Я говорю о ханжестве.

Вы наверняка имели несчастье встречать этих людей на своём жизненном пути. Сколько набожности, сколько благочестия и благонравия, какая нетерпимость к пороку, какая готовность бдить за облико морале всех и вся! Какой фонтан изобличительного красноречия! Чело уже застыло в горделивом ожидании нимба, перст указующе-потрясающий приведён в боевую готовность — словом, не человек, а бронепоезд, отправленный с агитационно-карательной миссией в юдоль блуда и безбожия.

Но, если приглядеться повнимательнее, машинист не прочь принять с устатку, кочегар втихаря набивает косячки, а агитбригада уже и не помнит, кто кого по какому разу поимел и кого теперь винить за застарелый сифилис. То есть нести мораль в массы — это мы завсегда готовы, а вот примерить и применить её к себе — да вы что, не надо путать работу и глубоко личное!

Вот, к примеру, приходила как-то на приём солидная дама, с этаким чопорно-укоризненным видом, губки куриной гузкой (довольно патогномоничный, кстати, симптом), прищур опытного оценщика чужих грехов. Ей было очень нужно, чтобы психиатр освидетельствовал на дому её маму. На вопрос — почему не пришла мама (как выяснилось, ни о какой транспортабельности речи не шло, она прекрасно ходила сама) и готова ли мама дать письменное согласие на осмотр, если вдруг всё же придётся ехать на дом (условие, обязательное по закону) — началось такое!

Доктор был обвинён в семи смертных, четырнадцати тяжких и двадцати одном просто постыдном грехе, вопли о чёрствости, нечуткости, отсутствии профессионализма и этики сотрясали стены кабинета и заставляли пациентов, ожидающих в коридоре, пугливо жаться друг к другу. Когда же, дождавшись затишья перед очередным артобстрелом, я спросил — а для чего, собственно, нужен осмотр психиатра, выяснилось, что дама имеет честь готовить документы для оформления мамы в пансионат для престарелых — в четырёхкомнатной квартире для старушки не нашлось места: ведь там ещё муж и внучка, никакой личной жизни!

Или вот ещё одна дама (поверьте, гендерный подбор тут не при чём, просто примеры уж очень характерные), которая всю жизнь грозила выгнать дочь из дома, если та принесёт ей в подоле или свяжется с человеком ниже её по статусу. И что? Стала у дамы слабеть и неметь правая рука. Да и ногу правую приходилось подволакивать. Заподозрили инсульт, стали обследовать. В итоге инсульта не нашли, зато обнаружили шикарный цветущий нейросифилис — недолеченные любовные шрамы весёлой юности.

Каковы же причины столь занятной личностной деформации? Попробуем разобраться.
Прежде всего, это показатель отношения к другим людям, причём отношения, прямо скажем, неважного. На самом деле, нужно иметь немало настоящей доброты, внутренней силы и смелости, чтобы не ожидать от ближнего какой-то гадости и не думать о нём плохо — не по факту, а так, авансом, на всякий случай: вот он окажется сволочью, а я ведь подозревал! Всё будет не так обидно. Роскошь думать о других хорошо без страха разочароваться может позволить себе только по-настоящему сильный, открытый и добрый человек.

Во многом такой шаблон отношения к окружающим имеет и обратную сторону: ханжа просто чувствует, что во многих ситуациях и он бы поступил или хотя бы помыслил не лучшим образом — а с чего бы другому быть лучше него, любимого!

Чуть ли не в подавляющем большинстве случаев ханжеству подвержены личности с истерическими чертами, поскольку именно им присущи внешнеобвинительные реакции (а что я, что я, это всё они!), незрелость, этакая детскость психики: наверняка в садике и в школе вы припомните хотя бы одну такую подленькую тихоню, которая примерно вела себя при учителях и взрослых, умела сходу озвучить какую-нибудь умильно-приторную сентенцию и была совершенно невыносима в близком общении, причём все пакости делались с честными глазами и искренним недоумением — а чего это меня никто не любит?

Немало ханжей среди конституционально глупых личностей. Им сам бог велел: узость кругозора, неспособность мыслить творчески, штампы и стереотипы вместо живой, острой мысли, готовность копировать нужную модель поведения и усердие, при котором лоб становится опасным стенобитным орудием.

В ряде случаев ханжество, отсутствовавшее или почти незаметное в юном и зрелом возрасте, появляется или проявляется в пору, когда пора обретать мудрость. Но мудрость в страхе бежит прочь, деменция терпеливо ожидает чуть поодаль, а личность уже созрела для нужных изменений. Тут тебе и всё более костенеющее мышление, и (в большей степени надуманная) общая усталость от жизни, и нежелание мозга торить новые ассоциативные тропки — вот ещё, по старым шагать не в пример легче и привычнее! Вот и становится племя молодое всё более незнакомым и стрёмным, вот уже и в новостях привычно ищется плохое, и все юные прелестные создания вдруг становятся слишком легкомысленными, да и мужики хотят лишь одного… Словом сплошной бардак, и весь проходит мимо, что обиднее всего! Эх, не съесть, так хоть понадкусать или хотя бы погавкать! И то, что собственная юность и зрелость прошла так, что за горою выпитых бутылок уже не видно толпы бывших любовников-любовниц — как-то само собой чудесным образом амнезируется. В ряде случаев бывает, что и бутылок не так много, и партнёров — раз-два и обчелся, и так обидно за бесцельно прожитые годы, что просто до зубовного скрежета хочется, чтобы и остальным жизнь мёдом не казалась! Да вот только кто ж себе в том признается!

Переубедить, переспорить или устыдить ханжу никогда не получится. Лечению это состояние тоже не поддаётся, да и сам носитель оного вряд ли обратится за помощью — ведь ему так комфортнее, да и другими можно манипулировать! Поэтому, увидев в чистом поле этот бронепоезд, просто меняйте курс или ищите укрытие.