Каменщики СМУ субботним автобусом уезжали в колхоз-миллионер. Был конец июня, надо было успеть к новому урожаю подготовить зерносортировку.

А у Сашки и свои планы были на эту поездку. Он хотел приурочить к этой поездке смотрины.

Ему уже было за тридцать, но он еще даже не думал о женитьбе. Жил в общежитии. Таскался по танцам. Сегодня в клубе строителей, завтра еще где-то. Но душа тосковала по своему очагу, хотя перед друзьями хорохорился, хвастался своей холостяцкой жизнью, получалось это как- то наигранно, тоскливо.

А этой весной недалеко от автостанции встретил бабку, навьюченную узлами. Бабка устало плелась к автовокзалу. Сашке стало жалко ее, и он решил помочь донести узлы, хотя ему надо было совсем в другую сторону. Разговорились по дороге. Помощник бабке понравился. Она поинтересовалась, с кем он живет, да есть ли у него детки, кто его родители. А когда узнала, что Сашка в общежитии, живет бобылем, головой покачала:

— Ну, это я не одобряю. Жить надо парно. Это не нами придумано… Какая-то вы молодежь. У меня у самой дочка непристроенная. Вышла замуж, сюда же, в Краснодар, дите нажила. А теперь, видишь ли, у нее чувства к нему пропали. «Ах ты бессовестная,— говорю я ей,— я за твоего отца вышла… Разве мы до этого могли додуматься? Пятеро вас, надо было на ноги поставить. Ты техникум по медицине закончила»… Сейчас живут в одной квартире… в разных комнатах.

Теперь квартиру меняют, уже полтора года. А девочку я взяла себе, потому что нельзя ей такие вещи смотреть. Что ж это из ребенка получиться может?.. Я почему тебе, сынок, об этом подробно говорю. У меня соседка есть хорошая, Светой зовут. Приезжай к нам, печку мне заодно перекладешь и Свету посмотришь. Хозяйственная, самостоятельная… Другая, смотришь, такая уж вертихвостка, а муж на руках носит. А эта… сынок, так ты мне что-то на душу лег.— И старуха расплакалась, не деланно, а всерьез.

Да что это вы… что вы…— засуетился Сашка, стал успокаивать старуху.

— Очерствел народ, — говорила старуха сквозь слезы.— Душа усохла. Вы и плакать-то разучились, стесняетесь… Ты вот помог мне дойти до вокзала, не поленился, не постеснялся. А сейчас это редко встретишь. Приезжай, сынок, спросишь бабу Нину, на улице Мичурина.

Билеты на автобус взяли заранее, потому что в летнее время у нас, на юге, народ бойко передвигается с места на место, можно и не уехать. Двое человек оставались в городе, бригадир водил их по стройке, показывал, что они должны сделать к их возвращению. Бригада была комплексная: каждый член бригады мог выполнять любые строительные работы. Но и каждый же обязан был иметь какую-то определенную профессию, в которой он был бы асом. Сашка был мастером и еще в одном деле: он умел класть печи. Иногда приглашали его куда-нибудь на хутор «трусить сажу какой-нибудь вдовушке», как говорили об этом бригадники.

Сашка к автобусу приехал на велосипеде. Бригадир осмотрел велосипед, потом взгляд кинул на хозяина. И Сашка пояснил:

— Нужен нам там будет. То в контору смотаться, то из конторы. А если станица большая, разве ее исходишь пешком.

— Все это правильно,— сказал бригадир,— только как на это дело водитель посмотрит.

— А вот сейчас будем балакать с ним… — Сашка обратился к водителю автобуса: — Как бы нам вот этого пассажира взять в рейс? Я инспектор из сельхозуправления. И мне надо, чтоб я там, в станице, сам передвигался. Чтоб я мог поехать туда, куда я хочу, а не туда, куда они меня повезут. А?

Водитель согласился… Доехали быстро.

…От автобусной остановки пошли по поселку пешком до правления колхоза. Поселок можно было назвать микрогородком: дневное освещение, кирпичные дома.

— Прямо в правление пойдем,— сказал бригадир.

Перед зданием правления бригадир надел пиджак, несмотря на жаркую погоду; подошел к зеркалу уже в здании и только тогда стал искать дверь председательского кабинета.

Расположились строители в колхозной гостинице, занесли чемоданы и пошли к речке.

— Тут меня это,— сказал Сашка бригадиру,— старуха одна просила печку перекласть, в Краснодаре познакомились, возле автовокзала. Хотел бы найти ее, на улице Мичурина живет.

— Ну что ж,— сказал бригадир,— сегодня будем отдыхать после дороги. А завтра с утра начнем. Так что про обязанности свои не забывай.

Когда вернулись с речки, Сашка вывел на дорогу велосипед и покатил. Но вскоре пришлось вернуться: люди подсказали, что дом бабы Нины он проехал уже. Он соскочил с велосипеда, прислонил его к стенке, прозвонил велосипедным звонком. Вышла баба Нина, обрадовалась встрече.

— А я уже и не ждала тебя, — сказала она,— сейчас молодежь такая: ей пообещать что-нибудь старикам — раз плюнуть.

Но Сашка с ходу перешел к делу, будто и не входило в его планы посмотреть соседку бабы Нины.

— В три колодца печь будем класть?

— А я не знаю, как это?

— Ну, дым идет вверх, потом вниз и опять — вверх и наконец в трубу. Это и есть три колодца.

— Греет-то она неплохо,— давала характеристику бабка старой печке,— но пока разгорится, дым весь идет в хату.

— Сажи много в колодцах,— пояснил Сашка.

Он быстро раскидал печку.

Старуха села на маленькую скамеечку и очищала кирпич от глины.

Когда с этим покончили, он взял кирпич в руки, побил им глину, чтоб она быстрее размокла. Потом присел рядом с бабушкой. Появилось время о чем-нибудь заговорить, и старуха решила заполнить эту паузу своими заботами:

— Ты уже и работу начал, а я тебя так и не спросила: сколько ж ты возьмешь за все это? А то сейчас деньги цены никакой не имеют, людям деньги достаются легко. А у меня каждая копейка на учете. Я с гулькин нос пенсию получаю.

— А что, разве есть такая пенсия? — удивился Сашка.

— Вообще-то нет, но в нашем колхозе семь человек с такой пенсией. Писали мы в газету. Скотник тут у нас один был приезжий. Грамотный — и заявления писать умеет, и прошения. А вот скотником работает. Парторг нам по секрету объяснил все об этом человеке, почему у него судьба такая. В бутылку, сукин сын, оказывается, заглядывает часто. А раньше работал учителем… Так вот мы его просили изложить нашу просьбу. «Как же это так, дорогие руководители, получается, — так прямо и написали. — Мы начинали колхозы, прошли войну, послевоенное время тяжелое, все силы отдали колхозному хозяйству, и с гулькин нос…».

А вот здесь через дорогу Митро Бовтюх живет, большую пенсию получает. Не выработался: на лбу косу отбивать можно. За бабами еще, старый черт, таскается. Тут одна молодая живет, муж разбился на мотоцикле, так он назначил ей свидание в лесополосе. Зажарил кролика, бутылку водки взял и пошел. А она не явилась, так он ругался, что в такую трату влез. Я не хочу сказать, что он чужое получает, он заработал, и пусть получает. Но мы ж тоже не меньше рублей заработали.

— Вот давайте, баба Нина, и остановимся на цене: три пенсии ваших,— пошутил Сашка.

— Ой, а не много ли, сынок,— испугалась старуха, поверив в серьезность слов Сашки.— Занимать придется у соседки.

— Не беспокойтесь, мы приехали к вам зерносушилку или зерносортировку подготовить к новому урожаю. Заодно я вам и печку слеплю. Но это между делом. А главное: будем ту штуку ремонтировать. На выгоне стоит, видели?

— А как же не видела. Видела. Ходила сама. Она ж в прошлом году работала. Любо глянуть: она тебе и сушит зерно, и отвевает, и сортирует. Подгоняй машину — и сразу на леватор. Чего не работать! Подошла, кнопочку нажала… А мы, бывало, спины не разгибали от зари до зари — перелопачивали зерно вручную, чтоб не горело.

За разговорами не заметили, что глина давно размокла и была как масло. Сашка набрал в ведро, кинул в черту будущего фундамента печи медную монету и посадил на раствор первую кирпичину. У каждого печника, говорят, есть своя вера в приметы. Сашка пользовался монетой, верил в то, что это обеспечит хорошую тягу в печи и хороший обогрев.

Трудно сказать, сколько он проработал, увлекшись делом, но только ближе к вечеру услышал, что хозяйка с кем-то разговаривает.

— А мне люди сказали, что к вам печник приехал,— говорил женский молодой голос.— Я с работы только пришла. Думаю, пойду посмотрю. Еще не склали печку?

— Быстрая ты,— сказала баба Нина.— Только фундамент подняли… Ну, заходи в хату, заходи, чего на пороге стоять. На мастера посмотришь. Мастер молодой. Да и холостяк. Не пьет, не курит. И дело такое в руках имеет. Если не будет отказываться, то ему тут, в станице, на месяц работы.

У Сашки не хватило терпения, он сполоснул руки в ведре и сам вышел к ним. Света покраснела, увидев жениха, о котором ей баба Нина зудела. И Сашка догадался, что баба Нина человека уже подготовила…

— Вам тоже нужно перекласть печь? — спросил Сашка.— Я готов. Завтра после работы ждите меня.

— Нет,— влезла баба Нина.— У Светы новый дом, кирпичный… Света пришла сказать, что у нас сегодня в клубе будет хорошее кино.— Торопливая баба Нина еще больше смутила Свету: — Сходю я до Филипповны, попросю, чтоб литр молока оставила, печника кормить буду. А вы тут пока расскажите друг другу о себе.— И ушла.

Три вечера Света и Сашка сидели рядом в кино. А когда работу, из-за которой бригадники сюда приехали, подвели к концу, бригадир как-то заметил вечером, что Сашка велосипед свой перекатил к Свете…

— Вот тебе и жизнь,— сказал бригадир Вите Мамонову,— ехали за одним, а два дела обернули. И ладно, лишь бы все было хорошо. Да и пора ему.