— Как же вас так угораздило? — фельдшер набирал в шприц обезболивающее. Пятидесятилетний пострадавший, наполняя салон скорой ароматом свежевыпитой водки, закатывал рукав рубашки, освобождая локтевой сгиб.

— Не поверите, доктор, сам толком не понял. На ровном месте. Шнурок развязался, — мужчина всё равно балагурил, морщась от боли в сломанной ноге и со страхом поглядывая на приготовления фельдшера. — Больно будет?

— Не больнее, чем всем, — фельдшер повернулся к пострадавшему. — Боитесь, что ли?

— Боюсь. С детства. А тут ещё в вену, — мужчина отвернул голову в сторону и вздрогнул, когда игла бодро вонзилась в вену. — Ух-х.

— Рукой не дёргаем, а то вену порву. Всё… Поворачиваемся и перестаём дрожать. Вот так держите, — фельдшер прижал спиртовую салфетку к месту инъекции и согнул руку мужчины в локте. — Сейчас в травму поедем. Так как всё-таки упали? Вроде и пьяны не сильно.

— Отнюдь, — после обезболивающего мужику стало легче, и он вернулся к своей оптимистической манере разговора. — Пол-литру как-никак засадил. Прибыль обмывал.

— Большую прибыль?

— Да как сказать? Не шибко большую, но неожиданную. Пришёл я, значит, в банк. Деньги позарез нужны. Хотел кредит оформить. Лет на семь. Дом купить хочу, надоело в городе помойкой дышать. Кредит мне не дали. Точнее, предлагали или меньше по сумме, или меньше по сроку. Всё не то, короче.

— Да уж, — пятидесятилетний фельдшер вспомнил свои недавние походы по банкам. — Не верят банкиры нашей министерше здравоохранительной, что мужики жить дольше стали. Опасаются, что помрём прежде, чем кредит выплатим.

— Во! И я о том же. Их статистика вернее, чем у здравоохранения. Так вот. Пока суд да дело, оказалось, что у меня ещё с советских времён вклад остался.

— Видать, денег при Советах было что куры не клевали, раз про вклад забыл, — фельдшер улыбнулся.

— Да какое там, — мужик махнул рукой. — Просто я, когда в армию уходил, на книжку девяносто рублей положил, чтоб после армии себе костюм купить. А когда вернулся — этих денег только на бутылку водки хватило. Сами помните, какие времена настали. (Фельдшер утвердительно кивнул головой.) Короче, снял я эти девяносто рублей, купил бутылку водки — и понеслось. Месяца три бухал. Потом по пьяни ногу сломал. Сразу, правда, остановился, бухать бросил. А как гипс сняли — работать устроился. И всё. Чин чинарём по жизни. Жена, дети большие уже. Живём как все.

— Вы про вклад не дорассказали?

— Ах, да. Про вклад, — мужик вернулся к повествованию. — На вкладе проценты были. Так вот про эти проценты я и забыл совсем. И вот они все эти годы бежали, бежали. И набежали. Аккурат на бутылку водки. Ну, думаю, раз кредита не дали, возьму хоть что-то. Взял. Заскочил в магазин, купил бутылку. И понеслось. Через два часа за добавкой пошёл. И не дошёл. Шнурок на ботинке развязался. Я и нае…вернулся через него. Теперь еду вот тут с вами.

— Да уж. Второй раз на те же грабли, — фельдшеру рассказ мужика явно понравился. — Не учит вас жизнь, уважаемый.

— А точно ведь! Второй раз, — мужик аж привстал с носилок, поражённый открывшимся совпадением. — Как это я сразу не сообразил?!

***

— Ты чего загадочный такой? — заведующий, здороваясь, хлопнул фельдшера по плечу.

— Да дядьку тут весёлого недавно в травму отвозил…

— И? — посмеявшись над рассказом, заведующий опять вернулся к теме загадочности.

— И вот. Вчера зашёл я в банк. Денег с карточки снять. А заодно тоже решил проверить: может и у меня от социализма что-нибудь на вкладе осталось? Не поверишь — осталось. Нашли. И процент даже набежал. Аккурат хватит на бутылку водки.