Все, Хитрости Жизни

Уже пора?

Уже пора?

– Смерть?

– Агасики.

– Ты за мной?

– Да вроде, здесь и нет никого больше.

– Что ж… ты должна была прийти рано или поздно.

– Должна, должна… Никому я ничего не должна! Вставай давай, пора нам.

Мужчина с трудом поднялся, оглянулся по сторонам на больничную палату, койку, свое измученное тело. Вздохнул и подошел к высокой фигуре в длинном черном балахоне. Смерть, опираясь на косу, пристально смотрела на него, сверкая огненными глазами с белого голого черепа.

– Вот всегда хотел тебе вопрос задать? Ты косу эту с собой просто как символ носишь? Или голову мне ею будешь… того… сносить? – мужчина провел ребром ладони по шее.

Смерть удивленно подняла надбровные дуги – ее мимика была удивительно живой для мертвого черепа.

– Нет, для красоты! Ты что, пословицу не слышал – «Коса – девичья краса!»

У мужчины расширились глаза.

– Ну… не хотелось бы, конечно, тебя разочаровывать. Но…

– Что «но»?

– Как бы, не о том пословица. Не о той косе…

– Да? Уверен?

Он кивнул.

– Вот, блин! – Смерть досадливо стукнула длинной рукоятью об пол. – А я старалась, точила. Еще и отсрочку два года дала тому кузнецу, который мне эту косу впарил. «Возьми, – мол, – красавица, не пожалеешь».

Помолчали.

– Я тебя, уже два года жду, – сказал мужчина.

– Что, правда?

– Да, мне врач тогда сказал, что я больше месяца не протяну, а я живу все, живу… И тебя все нет, и нет.

– Ну задержалась немножко. А что? Девушка должна сломя голову в домашних тапочках на встречу бежать? Мне как с тобой свидание назначили, так я сразу решила себя в порядок привести. Душ принять, зубы почистить, череп наполировать. Мантию вот, все выбрать не могла. Одна была, черненькая такая, парчовая, так она меня полнит.

pora-1

Мужчина недоверчиво покосился на скрытый балахоном скелет собеседницы.

– А другая – тоже черненькая, полиэстер сто процентов. Ну куда такое надевать? А если вспотею?

Взгляд мужчины стал еще более недоверчивым и озадаченным.

– Шелковая хороша, но недостаточно черненькая. Хлопок – без капюшона. На свою любимую (в прошлом веке на распродаже отхватила) пятно посадила. Забирала как-то одного художника, а он пьяный был и краской белой мне на мантию – ляп! Вот эту надела. Как тебе?

– Хо…рошо, – тихо и неуверенно вымолвил мужчина, не переставая удивляться.

– Атлас. Красивая, мягонькая. Не полнит же? Нет?

– Не…нет…

– Ну вот. Потом маникюр, педикюр…

Он тщетно попытался рассмотреть на костяшках ее рук и ног ногти.

– Потом аксессуары.

– Коса?

– Пояс! – Смерть продемонстрировала грубую веревку, свободно висевшую в петлях в районе талии. – Эксклюзив – с висельника одного. Собиралась, и время как-то незаметно пролетело. Да, не обижайся ты. Подумаешь, всего-то на два года опоздала.

– Я и не обижаюсь… Ты что, для меня старалась?

– Нет, конечно. Для себя. Я же сама себя уважать перестану, если начну к вам, смертным, как попало являться.

– И за два года у тебя разве других… эмм… клиентов не было?

– Почему, были. Полно. Мрете вы, как мухи.

«Логика. Где?» – думал он, все больше и больше запутываясь.

– Так к ним ты в чем попало приходила? В тапочках? Или тоже опаздывала?

– Тебе лишь бы ворчать! Они срочные были. Там хочешь не хочешь, косу в руки – и бегом забирать. Иначе влетит от начальства по черепушке.

– А я не срочный? – мужчина разволновался.

– А ты в руках Болезни. Как она с тобой закончит, так и мне можно приходить. А твоя Болезнь – та еще стерва. Крутит, вертит, то зажмет, то отпустит. Не люблю таких.

2-39516-004

Смерть огляделась.

– Кстати, а где эта холера?

Мужчина сам принялся с интересом осматриваться.

– Так не холера же, – возразил он.

– Не важно, язва бородавчатая.

– Да нет!..

– Не суть! Обзываю, как хочу!

Сквозь стену в палату вынырнула бледная тощая девица с впалыми чахоточными щеками в истрепанном платье, глаза были жуткими, с огромными черными кругами вокруг, а наведенные губы выделялись болезненно-красным пятном.

– Забирааааешь? – зашипела она. Ее длинные седые волосы развивалась, словно под водой.

– Ну, а что? – ответила Смерть. – Сколько можно. Ты его и так два года уже изводишь, курва сифилисная.

– На себя посссмотриии, безнооосссая. Я еще не все сдееелалааа, – противно шипела девица, протягивая к мужчине костлявые руки с длинными ногтями.

Мужчина поморщился и отступил от нее, ближе к Смерти – та казалась ему более симпатичной.

– Сделала, не сделала. Мне то что? Мое дело маленькое.

– Разззве у тебя уже получееено разрешееениеее?

– А когда я без разрешения приходила? – хмыкнула Смерть и со строгой серьезностью бросила мужчине: – Идем!

Они шагнули прямо в окно, и тут же окно и палата исчезли, а вместо этого открылся длинный темный туннель с округлыми мягкими стенами, словно сшитыми из плотного черного бархата.

– Постоооой! – послышалось у него за спиной. – Подождииии! Ты ещееее недостааааточно страдаааал! Моооой!

Синюшная рука вынырнула из темноты и схватила его за запястье. Мужчина испуганно дернулся – болезнь изводила его уже два года невыносимыми болями, тошнотой, слабостью, головокружением… Не жил, а мучился. Смерть резко обернулась, отточенным движением взмахнула косой, отсекая конечность навязчивой Болезни.

– Не для красоты, значит… – уважительно сказал он, потирая запястье и глядя на сверкающий серп косы.

– Нет, – ответила Смерть. – Шутила я.

– И про долгие сборы шутила?

– Естественно. Да, троллила я тебя.

Он ухмыльнулся и вздохнул.

– Так значит… пора?

В ответ Смерть тихо хихикнула, с ловкостью джедая крутанув косу, сделала в ткани туннеля надрез, сквозь который засочился слабый свет.

Она обернулась к мужчине.

– Ты как очнешься, не делай резких движений. Там Михалыч дежурит, хоть и алкаш последний, а забирать еще рано. Смотри, чтобы сердце не схватило.

– Где? Кто?.. О чем ты вообще? – опешил он.

– В морге.

– Так… я же в палате… – смерть ведь с больничной койки его забрала всего пару минут назад.

– Нет. Умер ты, – пояснила она. Озорная улыбка смотрелась на голом черепе достаточно зловеще. – И в морг тебя отправили. Так что поспеши, пока не закопали.

– Но… минута всего…

– Тут время по-другому течет.

– Так… Ты меня отпускаешь, получается?..

– Получается. Не настало еще твое время. Живи пока.

– А Болезнь?

– Отцепится. Ты ведь умер.

– Но почему тогда?

– Уж больно Болезнь эту твою терпеть не могу. Ей лишь бы живого помучить. Злобная тварь. А ты иди-иди. Живи, радуйся.

Мужчина оторопело полез в разрез. Он видел лежащие на столах тела, и хотя все они были прикрыты простынями, а надписей на бирках отсюда не разглядеть, свое узнал сразу. Уже ступив в помещение морга, он обернулся.

– Не думал, что ты… такая…

– Какая такая?

– Ну… человечная, что ли…

– Иди уже! И смотри мне Михалыча раньше времени не пришли. А то окочурится еще, а я не накрашенная!..

Владислав Скрипач


Понравился пост? Поделись с друзьями!

Источник

loading...

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.

wp-puzzle.com logo

Яндекс.Метрика